Восемнадцатый век можно бы назвать
счастливым для России: как в начале его, так и в конце, престол занимали
лица несомненно отмеченные печатью государственного гения и в равной
мере имеющие право на присвоенные им наименования "великих". По духу
своей деятельности, по желанию, не оставшемуся пустым звуком,
возвеличить Россию не только блеском внешних побед, но и широтой
экономических преобразований, и, выражаясь языком современных дипломатов
- ввести ее в концерт европейских держав, Екатерина II явилась истинной
преемницей Петра I.
Крупное значение
законодательно-благотворительной деятельности Петра Великого, в общем,
достаточно выяснено. Позволю себе в настоящее время набросать картину
деятельности в этом отношении Екатерины Великой, причем в виду
наличности двух слагаемых в вопросе о призрении - борьбы с
профессиональной и притворной нищетой и помощи действительной нужде,
рассмотрю отдельно каждое из этих слагаемых, обратившись прежде к
первому.
В "дополнении к Большому Наказу", в ст.
560, выражается мысль, начинающая только в наше время входить в
сознание общества, о двойственной задаче благотворительности и тех
элементов, равнодействующей коих является истинное призрение. В
указанной статье изложено, что нищие "привлекают к себе попечение…
во-первых в том, чтобы заставить работать просящих милостыню, которые и
руками и ногами своими владеют, а притом чтобы дать надежное пропитание и
лечение нищих немощным". Следовательно, признаком деления нищих взята
их работоспособность: для нищих трудоспособных нужна помощь трудом,
работою, трудовая помощь, а для нищих, потерявших способность к труду, -
"пропитание и лечение", т.е., то, что я называю "чистой
благотворительностью". Однако, следует заметить, что текст статьи,
вносящей совершенно правильную классификацию, несколько не полон:
способными к труду признаны лишь владеющие руками и ногами; но ведь
владение конечностями не служит еще непременным признаком
работоспособности, и посему на терминологию разбираемой статьи следует
смотреть, как приблизительную, примерную, а не исчерпывающую; к тому же,
статьей упущены из виду меры предупредительной благотворительности, при
значительном развитии коих, конечно, сократится необходимость и в
трудовой помощи, и в чистой благотворительности; сверх сего, как будто
оттеняется большее значение борьбы с нищетой по сравнению с помощью ей, и
обе равнодействующие признаются как бы неравнозначащими: помощь
является как бы придатком, дополнением к борьбе.
Нищенство в виде испрашивания подаяний
рассматривается, как явление, запрещенное законом. Указом от 8 октября
1762 г. "накрепко подтверждено", чтобы "нищие в Москве для прошения
милостыни по миру отнюдь не ходили, а на улицах и перекрестках не
сидели"1. Указом от 26 февраля 1764 г. вновь подтверждено,
чтобы "никто ни под каким видом по улицам не шатались, и милостыни
просить не отваживались", для чего "всем полицейским командам, в силу
указов, наиприлежнейшее иметь осмотрение". Забранные, или, по выражению
указа, "взятые" главной полицией в прошении милостыни "разнаго звания
люди, до надлежащаго об них разсмотрения" дела, получали "кормовыя
деньги, по 2 коп. каждый", из средств коллегии экономии. Указом от 27
февраля 1772 г. опять предписывается Московской полицмейстерской конторе
"собирающих милостину и праздношатающихся чрез частных офицеров
ловить". Однако, нищенство и бродяжество, по-видимому, не прекращаются;
требуются новые мероприятия: "праздношатающиеся", кроме жителей самой
Москвы и Московского уезда, определяются в "нижние служители Московской
полиции"; на выборных старост и сотских, виновных в допущении
экономических крестьян к прошению милостыни, налагается, с каждого
пойманного нищего, двухрублевый штраф, который шел на содержание
работного дома; в круг обязанностей городничего включена, между прочим,
обязанность иметь наблюдение за тем, чтобы нищих, "буде работать могут,
заставить чинить улицы и мосты вместо наемных обывателями, за что
обыватели дадут им дневную нужную пищу". Наконец, учреждаются работные
дома. В Москве под работный дом для мужчин был назначен "состоящий за
Сухоревою башнею прежде бывший карантинный дом", где "призреваемые
ленивцы могли бы употребляться к работам" по пилению дикаго камня на
казенныя и партикулярныя строения", а под работный дом для женщин -
Андреевский монастырь, где женщины должны были привлекаться к
"прядильным работам; ежедневная рабочая плата призреваемых была
определена в 3 коп.". Рабочий дом в С.-Петербурге повелено устроить
непременно к 1 мая 1781 г., в этот дом повелевалось отсылать, шатающихся
в Петербурге в прошении милостыни и работою могущих прокормиться";
нишенствующих же по уездным городам надлежало отправлять "на Ямбургскую
суконную фабрику, или на другия работы"; помещение для рабочего дома в
С.-Петербурге было отведено на Васильевском острове, в прежних зданиях
богаделен. Подобные же рабочие дома надлежало устроить и в прочих
губерниях.
Как видно, в ряду
законодательно-благотворительных мероприятий, трудовая помощь, как одно
из средств борьбы с нищетой, завоевывает все более и более значительное
место. С полною определенностью в рассуждении о мануфактурах Екатерина
II пишет, что "особливо же надобно занимать работаю праздношатающихся в
больших городах". А еще в XVII веке безразборчивая подача милостыни
всякому нищему была обычным явлением: беспристрастный язык писцовых книг
наивно передает, что, например, в городе Муроме в 1637 г. "люди бедные
ходящие кормятца своею работою, а иные питаютца Христовым именем", в
предположении, что оба вида добывания средств к жизни одинаково законны;
в писцовой книге города Углича2 на ряду с записью: "да у
Филиппьевскаго мосту богадельная изба на посадской земле… а в ней живут
нищие, кормятся широким подаянием", встречаются записи совершенно
другого значения: "против Никольских ворот церковь святителя Николая… да
церковной… земли… тридцать сажень… а на ней живут нищие и оброк платят
Ростовскаго митрополита дьяку Алексею Устинову", или "церковь Рождество
Христово… а на той церковной земле живут богадельные нищие из оброку".
Словом, древняя Русь не различала форм благотворительности.
Совершенно иное замечается в характере
русской благотворительности в XVIII веке. Сперва начинается
преследование бродяжества и нищенства в Москве; при Екатерине II это
запрещение распространяется на все губернские города, "ибо скитающиеся
за милостынею не в одной здешней губернии находятся, но есть таковы, как
всякому известно, везде довольно"........
Однако, относительно применения
Екатериною II трудовой помощи следует сделать несколько пояснений.
Во-первых, рабочие дома учреждались лишь в губернских городах, а
"шатающиеся" в уездных городах должны были отсылаться "на фабрику или
подобное тому место", где нищие, хотя и могли бы получить работу, а,
следовательно, и избавиться от нищеты, но попадали, однако, в
коммерческо-промышленное заведение, а не в
благотворительно-воспитательное; во-вторых, рабочие дома и мануфактуры
предлагали своим рабочим лишь заводско-фабричный или кустарный труд, а,
следовательно, благотворительно-земледельческие колонии, как заведения
трудовой помощи, были, по-видимому, упущены из виду; в-третьих, рабочие
дома того времени не имели существенного признака современных домов
трудолюбия, - в них отсутствовало условие временности призрения,
ограниченности его известными сроками, а посему правительство, даже
принимая во внимание зачаточное состояние обрабатывающей промышленности
тогдашней России и недостатка рабочих рук, брало на себя едва ли
посильную задачу - отыскание работы всем ее не имеющим; в четвертых,
рабочие дома, учреждаемые по одному на каждую губернию и подчиненные
местному губернскому органу - приказу общественного призрения, не имели
объединяющего центрального управления, отсутствие коего, быть может,
желательное в деле частной благотворительности при известной доле
местничества и самолюбия частных обществ, было, между тем, здесь
необходимо и по самой сложности трудовой помощи, и по новизне ее
применения в России; наконец, основываемые рабочие дома "для наказания
виновных", совершенно отличные по своим целям от рабочих домов, как
благотворительных учреждений, кажется, совершенно излишне отнесены в
ведение одного и того же приказа, с одной стороны отвлекая его от прямых
благотворительных задач, а другой, неминуемо внося некоторую путаность в
назначение этих различных учреждений.
______________________________
|
