* * * * * Еще два рослых парня, сошедшие со сцены шекспировского спектакля о принце датском, появились в спальне. Каждый из них нес в руках подобия столика для фуршета, сплетенные из каких-то блестящих веток. Из-под салфеток, покрывавших столики, доходили запахи горячего мяса и каких-то ароматных трав. Водрузив столики у изголовья кровати, по знаку старика-лекаря, они устроили Владимира в полу сидячее положение, подложив за спину пару больших подушек, и затем оба удалились, низко кланяясь.
Когда трапеза была закончена, лекарь обратился с вопросом:
- Вы готовы сейчас пригласить супругу, или…
- Погоди. У меня после болезни что-то с памятью. Вроде, она меня на время покинула.
- Такое бывает, барон. Рана была слишком тяжелой… - И опять хитринка промелькнула во взгляде старика.
- Тогда расскажи о жене, о сыне… Я не помню своей жены!
- Не мудрено. Вы были с ней всего несколько дней после набега на земли славянского боярина. Набег был удачным. И казне Вашей прибавление, и воинам добыча. Чтобы не быть битым, боярин и предложил Вам в жены свою дочь, соорудив ей богатое приданое.
- Я согласился?
- Не раздумывая! Такая красавица! А во время похода на славян, в котором вы позволили себе пробыть безвестно более года, Ваш сосед – барон Айрих, захватил Ваш замок и провозгласил себя владетелем всех ваших земель, понудив Вашу мать признать это право за ним. Но, Ваше славное возвращение все расставило по местам. Айрих пал в бою. Теперь Ваше право присоединить его владения к своим, так как все наследники уничтожены Вашими доблестными воинами. Правда…
- Что еще?
- Ваша добрейшая матушка распорядилась сохранить жизнь пятилетней дочери Айриха, поручив ее слуге и отпустив на все четыре стороны.
- Она поступила верно! – Владимир облегченно вздохнул, обрадованный тем, что кровавая месть, очевидно, бывшая законом времени, в которое он попал, не погубила жизнь маленькой девочки.
- Слава Всевышнему! Ваша матушка так переживала, ожидая Вашей оценки ее поступка и возможного желания его изменить. Теперь все устроилось.
- Какое имя отпущенной?
- Валентина.
- Странно услышать здесь это имя…
- Барон Айрих любил странности.
- Зови жену и сына. Будем знакомиться.
- Да, мой господин. – И лекарь, загадочно улыбаясь, шажками похожими на поступь цапли, вышел за дверь.
Спустя некоторое время от двери донеслось:
- Ваша жена с сыном, господин барон!
Владимир изобразил приветливую улыбку.
- Я жду! Пусть войдут!
В комнату вплыло чудо с ребенком на руках. Владимир никогда не видел таких огромных синих глаз. В одежде именитых женщин средневековой Руси, которую он мог ранее видеть только в исторических фильмах, перед ним стояла сказочная красавица.
«А Вольдемар Троп – не дурак! - Поневоле подумалось Владимиру. – За обладание такой красавицей можно пойти на любой мир!»
Из-за спины женщины выглядывал немолодой бородач с такими же синими глазами, одетый в яркую красную рубаху до колен, опоясанный широким кожаным ремнем.
- Ты кто? – С удивлением ткнул в него пальцем Владимир.
- Толмач. Переводчик, по-вашему. Приставлен доводить до тебя, господин, сказанное моей боярышней.
- Ладно. Побудь пока. Может, потом и не понадобишься.
Та, кто должна была быть всенародно объявлена женой Вольдемара и матерью его наследника тут же обратилась к нему:
- Рада твоему выздоровлению, мой барон! Позволь представить тебе сына?
В руки Владимира был уложен сопящий комочек, закутанный в дорогие ткани.
Для радости матери он тут же объявил:
- Прелестное дитя! Отличный наследник! Как только лекарь даст согласие, мы соберем пир и я, как установлено обычаями и верой, объявлю тебя супругой, а маленького Эрнста – наследником. Пригласи ко мне мать. Я обсужу с ней подготовку празднования.
* * * * *
Уже много вечеров она проводила у кровати Владимира в надежде, что вот сегодня он откроет глаза и привычно спросит:
- Так, кто чернее – ты или ночь?
Ей так хочется услышать его голос. Раньше она и представить не могла, как любит этот голос. Теперь часто голос чудился ей во сне. Она внезапно слышала его в толпе людей на улице. Поначалу даже пробивалась сквозь поток прохожих, чтобы увидеть его. Потом поняла, что встретиться с ним нельзя нигде, кроме этой, убивающей своей тишиной, палаты.
А он лежал перед ней необычно тихий и молчаливый. Этот балагур и вспыльчивый спорщик, которого зачастую приходилось просить быть менее эмоциональным.
Непривычно. Даже немного жутковато было ощущение его присутственного отсутствия в реальной ситуации.
Уже в который раз, от этих мыслей, слезы сбегали по ее щекам.
- Ну и когда же ты вернешься ко мне? – Она прижалась лицом к его груди и, не сдерживаясь, разрыдалась.
- Все будет хорошо! – Прозвучал тихий голос за ее спиной. – Поверь мне, Валентина.
Абсолютно незнакомая ей женщина лет пятидесяти от роду, одетая в костюм придворной дамы времен крестовых походов, приветливо ей улыбалась.
- Все будет хорошо. Прости, но так было нужно.
- Нужно? А кто вы такая? Я позову сестру!
- Никого ты не сможешь позвать, пока мы с тобой обо всем не поговорим.
- Так кто же Вы?
- Я? Если считать по разнице во времени, то много раз с приставкой «пра», бабушка твоего супруга.
- Вы в своем уме?
- Вне всяких сомнений. Еще и в твоем. Никто, кроме тебя меня, не видит и не слышит. Я для тебя - просто твой сон. Но сон, который связал прочно твоего мужа с далеким его предком.
- У меня есть выбор?
- Умная женщина. Выбора нет. Я пришла к тебе по той причине, что стала невольной участницей событий, где твое участие не предполагалось. Вы с Владимиром настолько душевно слились воедино, что твои призывы к нему отсюда мешают ходу возложенной на него миссии.
- Какой миссии? Не оборвать древний род Тропов, потомком одной из ветвей которого станет и он сам.
- Но, почему он?
- На груди Владимира, чуть выше сердца, есть родимое пятно. Это – след раны, полученной его предком. Только тот из потомков, кто обладает этим знаком судьбы, мог быть избран для миссии спасения рода. Владимир сейчас выполняет эту миссию.
- А потом?
- Потом все встанет на свои места. Он перестанет видеть сны о страшном ранении. А ты просто все забудешь…
